« Круглый стол, проходивший в рамках ежегодной конференции «НП», по накалу страстей напоминал врачебный консилиум у постели сложного больного. Под внешней корректностью кипели нешуточные страсти. Оценочная отрасль явно нездорова, но чтобы выписать правильный рецепт, сначала нужно поставить точный диагноз.
Дмитрий Синочкин:
– Коллеги, события последних месяцев ясно показывают, что в профессии и в отрасли есть серьезные проблемы. Национальный совет по оценке год не работает из-за внутренних конфликтов; демпинг создает дополнительные риски и претензии к качеству, вся история вокруг «Оборонсервиса» тоже прямо завязана на споры о «справедливой» и «рыночной» стоимости. В отношении оценщиков начали возбуждать уголовные дела…
Михаил Зельдин:
– Скандалы вокруг оценки приводят к появлению в обществе неуважения к профессии оценщика. Оценочная деятельность последнее время притормозила в своем развитии. Причина: профессиональная, обоснованная оценка сейчас фактически не востребована. Отсюда —- разброд и шатания в оценочном сообществе, ситуация в Национальном совете, демпинг.
Сегодня, по замыслу законодателя, оценщик формально должен быть абсолютно независимым человеком, который определяет единственно верную оценку рыночной стоимости.
Но оценка — творческий процесс, а не следование жестко детализированному алгоритму. А в условиях информационно закрытого российского рынка, я бы сказал, вдвойне творческий процесс. Кроме того, оценщику платит заказчик. И, полагаю, не наберется и 1% компаний, которые могут честно сказать, что они всегда абсолютно независимы от пожеланий заказчика. Кстати, учет интересов заказчика актуален не только для России — полагаю, кризис 2008 года с обрушением высокорейтинговых бумаг это очень наглядно показал.
Пожелания заказчика, с одной стороны, и невозможность нахождения абсолютно точного, «идеального» результата оценки, с другой, — это и есть основная причина перекосов на рынке.
Фактически оценщик является адвокатом, а процессуально его назначают судьей. Это лицемерная позиция, причем очевидная всем. Оценщики хотят иметь престижную профессию, про которую можно было бы рассказывать детям, интересную работу, достаточно высокий доход. А что можно сказать о престиже профессии, построенной на лицемерии?
Все заказчики оценки имеют собственные интересы. Иногда (и даже нередко) формально декларируемые интересы заказчика не совпадают с фактическими интересами его представителя. Отсюда и возникает коррупция. Поэтому нужна прозрачность позиций и процедур, понимание того, в чьих интересах делается оценка. Это важно и для регулятора-государства (ему необходимо доверие к системе оценки), и для потребителей оценочных услуг. Это то, к чему нужно стремиться.
Что можно предложить?
В законодательстве и в стандартах должно быть четко прописано, что оценка проводится с учетом интереса заказчика. А в договоре с оценщиком (и, соответственно, в отчете) явно указывается, в чем этот интерес заключается (оценка с позиции продавца или с позиции покупателя). Может быть еще равновесная (нейтральная, третейская) оценка. То есть для читателя отчета становится прозрачным то, с какой позиции проводилась оценка.
Из этого естественно вытекает состязательность оценки. Если вторая сторона возможной сделки не согласна с результатом, она может привлечь другого («своего») оценщика или эксперта, защищающего ее позицию. Если обеспечить открытость «состязания», то большего и не нужно.
Хотелось бы подчеркнуть, что это — не революция. В большинстве случаев все уже и так реализовано. Например, у крупных банков и корпораций, органов управления госимуществом есть службы, которые проводят экспертизу отчетов.
Мы просто предлагаем назвать вещи своими именами, чтобы оценщики работали честно и по закону. Мотивацией для оценщика станет не страх уголовной ответственности, а профессионализм, поскольку лучшим оценщиком станет тот, кто готов отстоять в дискуссии свое мнение, а не тот, кто готов рискнуть и написать «левый» отчет. И здесь, кстати, можно отделить понятия «зависимая оценка» и «заказная оценка».
Вся оценка совершенно легально станет зависимой. А вот «заказной» станет ситуация, если оценщик либо не выполняет требования клиента, либо пишет стоимость, заведомо не соответствующую реальности. И за такую «заказную» оценку оценщик и должен нести ответственность, в том числе, возможно, и уголовную, как за некий аналог мошенничества.
Я не утверждаю, что предлагаемая схема идеальна, я ориентировался в первую очередь на тех, кто работает профессионально, кто умеет отстаивать свою точку зрения и хочет гордиться своей профессией. Верю, что новая система приведет к снижению и демпинга, и коррупции.
Дмитрий Синочкин:
– Кто самый массовый заказчик оценки? И кто судья?
Михаил Зельдин:
– Заказчики те же — заемщики, государство, корпорации. Заемщику противостоит банк, судья в большинстве случаев не нужен — стороны договариваются, а в сложных случаях судьей может быть любое третье лицо, выбранное одной или обеими сторонами, — суд, третейский суд, медиатор, СРО и т.п.
Судья будет нужен не часто, если банк не согласен — не даст денег, если не согласен заемщик — не возьмет кредит, уйдет в другой банк. Про госоценку — вспомним ГУИОН. Уже семнадцать лет оценщики спорят с экспертами ГУИОН, и клиенты, стоящие за ними, хотя и не всегда были довольны конечной оценкой, в итоге соглашались с цифрами. Было, кажется, менее одного процента случаев, когда клиенты были не согласны с результатами и отказывались от сделок.
Алексей Шаскольский:
– Я набросал свои тезисы, не зная, о чем будет говорить Михаил Зельдин. И назвал свое выступление «Оценка между Сциллой и Харибдой, или Искушение в год Черной змеи». Первый тезис: ГУИОН установил монополию на истину, и «независимые оценщики» желают стать зависимыми, чтобы наконец-то перестать шифроваться. Превращение профессии оценщика в «третью древнейшую» вышло на финишную прямую.
..... »
Комментарии0